Что в имени тебе моем?.. | 15:36 |
2013 год для нашего города считается юбилейным – в сентябре довольно пышно отметили его 55-летие. Давно отгремели салюты по случаю этого события, только почему-то хочется немного продолжить эту тему. И дело тут вот в чём.
Как-то так сложилось, что историки и краеведы всегда пытаются найти самые ранние свидетельства о каком-то историческом событии. Нынешнюю историю Украины вполне серьёзно пытаются увязать с Трипольской культурой. В истории каждого поселения всегда особо ценны самые древние упоминания в каких-то летописях или документах. Применительно к нашему городу эта схема была сознательно отброшена. Непонятно чьим волевым решением был узаконен 1958 год. Эта дата стала аксиомой, она выведена на дорожных указателях. Жители города тоже привыкли уже к этой цифре, хотя старшее поколение прекрасно знает, что западная часть города, по-прежнему называемая Крестовкой, существовала задолго до появления в этих краях строителей комсомольских шахт 50-х годов. Чтоб как-то отделить Крестовку от города, она даже носила одно время другое почтовое название – посёлок Октябрьский. Но название не прижилось, и сейчас не все про это и помнят. В чём же здесь дело? Начнём с того, что наши окрестности никогда не были территорией Украины. На всех картах, включая даже первые советские, это была Область Войска Донского. Практически по нашим местам (чуть севернее и западнее) проходила граница с Екатеринославской губернией (в нынешнем понимании с Украиной). Это не говорит о том, что здесь не было украинцев - местные помещики переселяли крестьян из своих молороссийских владений целыми деревнями. Однако взаимоотношения приезжих с коренными жителями-казаками были довольно сложными. Очень рельефно эти контакты описаны в романе Михаила Шолохова «Тихий Дон».  Область Войска Донского – это была особая территория, живущая по казацким законам, имеющая особое местное самоуправление. Если мы откроем сборник «Список населённых мест Войска Донского» за 1873 год, то прочтём следующее:  В Миусском (Таганрогском) округе ОВД видим знакомые нам названия рядом стоящих поселений, но упоминания нашего пока нет. На самом деле примерно в это время и появляются здесь немецкие колонисты, которые и дадут начало нашему родному городу. Немецких колоний в здешних степях и по руслам местных речек было очень много: на территории нынешней Донецкой области насчитывалась 634 немецких поселения. Это были очень крепкие крестьянские общины, для которых не существовало понятия «неурожайный год». Всё делопроизводство здесь велось на немецком языке (даже в советское время с 1924 по 1935 гг. существовало в Сталинской области два немецких национальных района со своими школами, газетами, местными Советами).  Фрагмент карты-схемы немецких поселений Сталинской области К. Штумппа. А теперь откроем Энциклопедический словарь «НЕМЦЫ РОССИИ» (В.А Ауиан, В.Ф. Баумгертнер и др.). В нем приведены описания всех немецких колоний. Нас интересуют следующие три: НЕЙ-МАНГЕЙМ/NEU-MANNHEIM (Давидо-Орловка; также Орловка, Давыдовка, Крестовка, Карл Либкнехт/Karl Liebknecht), до 1917 — Донского Войска область, Таганрогский округ, Алексеево-Орловская волость; в сов. период — Сталинская/Донецкая обл., Чистяковский/Енакиевский (Орджоникидзевский)/Алексеево-Орловский/Ивановский р-н. Католико-лютеранское село на собственной земле, основано в 1888 году в 10 км юго-вост. от Енакиева. Названо по фамилии бывшего землевладельца Орлова. Основатели из мариупольских колоний. Католический приход г. Енакиево. Земли 1880 десятин (1915; 40 двор.), в сов. период — колхоз им. Блюхера/им. Сталина. Школа. В сент. 1941 депортированы мужчины от 16 до 60 лет. Жителей: 312 (1910), 303 (1915), 317 (1919), 395 (1923), 487(1926), немцы. НЕЙ-ОРЛОВКА (Ново-Орловка; также Широкая, Клара Цеткин/Klara Zetkin), до 1917 - Донского Войска обл., Таганрогский округ, Алексеево-Орловская волость; в сов. период— Сталинская/Донецкая обл., Чистяковский/Енакиевский (Орджоникидзевский)/Алексеево-Орловский р-н. Лютеранское село на собственной земле, основано в 1888. В 8 км к юго-вост. от Енакиева. Назв. по фамилии бывшего землевладельца Орлова. Основатели из мариупольских колоний. Лютеранский приход г. г. Таганрог-Ейск, Людвигсталь. Земли 1875 десятин (1911), 1650 дес. (1915; 45 двор.). Школа. В сов. период — колхоз им. Молотова. В сент. 1941 депортированы мужчины от 16 до 60 лет. Жители депортированы в Новосибирскую обл. 23.09.1941. Место рождения известного тяжелоатлета Р. В. Плюкфельдера (род. 1927). Жителей: 265 (1905), 345 (1910), 250 (1915), 295 (1918), 312 (1926) немцы. КЛЕЙН-ОРЛОВКА (Мало-Орловка; также Орловка, Бруннвальд/Brunnwald, Роза Люксембург Rosa Luxemburg), до 1917 — Донского Войска обл., Таганрогский округ, Алексеево-Орловская волость; в сов. период - Сталинская/Донецкая обл., Чистяковский/Енакиевский (Орджоникидзевский) Алексеево Орловский р-н. Еванг.-лют. село на собств. земле, основано в 1888 в 15 км к юго-вост. от Енакиева. Названо по фамилии бывшего землевладельца Орлова. Основатели из мариупольских колоний. Лютеранский приход г. г. Таганрог-Ейск и Людвигсталь. Земли 2185 десятин (1915; 50 двор.). Школа. Сельсовет (1926). В сент. 1941 депортированы мужчины от 16 до 60 лет. Жители: 265 (1905), 312 (1910), 324 (1915), 295 (1918), 479 (1926) немцы.  Фрагмент карты Артёмовского округа 1928 года с тремя немецкими колониями Вот и есть начало. И хотя в вышеприведенных источниках есть небольшие разночтения, ясно главное: эти три ближайших села основаны немцами. При этом, наше – Давидо-Орловка - было достаточно большим, поскольку имело свой католический приход – филиал Енакиевской парафии Бердянского деканата Тираспольской римско-католической епархии. Судя по этой энциклопедии, приходы в Ново-Орловке и Мало-Орловке были лютеранскими. Кстати, сейчас автобусную остановку на повороте с. Ново-Орловка в народе называют «Колоной» - забытое, но узнаваемое название «Колония». Косвенным свидетельством многочисленности в здешних местах немецкого населения может служить сохранившийся в г. Енакиево костел Марии Терезы Калькуттской (открылся в 1900 году).  Действующий до начала боевых действий 2014 г. костел Марии Терезы Калькуттской  Костёл прихода во имя Воздвижения св. Креста на дореволюционных фотографиях  И кто знает, как бы повернулась история здешних мест, если бы не 41-ый год, ставший для местного населения навсегда связанным со страшным словом – депортация. Но к этому мы ещё вернёмся. А пока посмотрим в истории: не засветились ли названия вышеприведенных населённых пунктов в значимых исторических событиях. Сейчас как-то в Украине стало признаком дурного тона вспоминать события гражданской войны. Для здешних же мест – это непосредственно касающаяся их история. Начало 1919 года. Добровольческая армия ведёт достаточно успешные боевые действия против Красной Армии. Не обходит это стороной и степи Северского Донца и Миуса. Каменноугольный регион для того времени, когда весь железнодорожный транспорт состоял из паровозов, был ключевым в стратегическом отношении. Гражданская война – страшная война, брат идёт на брата, для многих это было началом описанных в Библии «последних времён». 15 апреля генерал-лейтенант барон П. Н. Врангель вступил в командование Кавказской армией, в состав которой входили: отряд генерала Виноградова, корпус генерала Май-Маевского и корпус генерала Шкуро. И вот уже 30 апреля появилось следующее сообщение штаба Вооруженных сил Юга России: «Молодецкие части генерала Шкуро с боем овладели селениями Ново-Орловка, Ивановское, Давид-Орловка и Иван-Орловка и преследуют бегущих на Енакиево красных. Вновь взято много пленных. Действуя в связи с конницей генерала Шкуро, перешли в наступление геройские части правого фланга Май-Маевского в районе Енакиево».  Фрагмент карты-схемы Однако в военном деле фортуна очень переменчива. К концу года положение круто изменилось. На нашу местность как раз приходился стык Добровольческой и Донской армий: именно сюда был нацелен главный удар конницы С. М. Будённого, именно здесь происходили ключевые бои, которые потом войдут в учебники как "Донбасская операция 1919 года”. В воспоминаниях П. Н. Врангеля о декабрьских событиях 1919 года можно прочитать следующее: «Главнокомандующий (генерал-лейтенант И. А. Деникин), видимо, обеспокоенный общей обстановкой, опасался, что я, вопреки полученному приказанию, буду все же отходить на Крым. Генерал Романовский последние дни несколько раз вызывал меня и начальника штаба к аппарату, передавая требование генерала Деникина, невзирая на все препятствия, во что бы то ни стало Добровольческую армию отводить на соединение с донцами. 17-го декабря полковник Фостиков, оставив Чернухино, продолжал отходить на юго-восток вдоль линии железной дороги. Марковская дивизия, отходя с боями из района Депрерадовка — Дебальцево, к 17-му декабря заняла 1-м полком Чистяково, где с утра начался бой. Красные наступали с востока, запада и юга. 2-й и 3-й полки этой дивизии и стрелковый полк 1-й Кавказской дивизии были в районе Иваново-Орловка, южнее Дебальцево, откуда 3-му полку приказано было двинуться на Рассыпную, 2-я дивизия вела бои с тремя пехотными и двумя конными полками красных у Давид-Орловки (15 верст северо-западнее станции Сердитая) и к вечеру отошла в район Алексеево-Орлово, откуда ей было приказано сосредоточиться в районе станции Сердитая. Дроздовская дивизия получила приказание сосредоточиться в районе станции Харцызк…» Потери белогвардейцев были очень велики, особенно это касалось Марковской дивизии, отошедшей в сторону Алексеево-Леоново и Чистяково (нынешний Торез), которая там была почти полностью разгромлена. В целом в боях за Донбасс белые потеряли около 8 тыс. человек. К чему я вспоминаю здесь о погибших? В то время люди очень ответственно относились к смерти, религиозное воспитание не позволяло поступать по-другому, поэтому погибших с выполнением всех необходимых церковных обрядов хоронили на местных кладбищах.  На этом месте располагалось старое городское кладбище Было такое кладбище и в Давид-Орловке. Оно благополучно просуществовало до середины 80-х годов ХХ века, а потом было просто снесено с лица земли. Я помню маленькую заметку на четвёртой странице в районной газете «Знамя Победы», в которой извещалось, что принято решение о сносе старого кладбища в г. Кировское, и что желающие могут обратиться в соответствующую службу, если надумают о перезахоронении своих родственников. Кладбище это было недалеко от моего дома, всё время на виду. Не помню, чтоб городские жители активно занимались эксгумацией и перезахоронением, скорее такие случаи были единичными. И однажды приехали огромные дорожные машины-грейдеры и всё снесли, с деревьями, крестами и оградами. Строилась школа №1, которой необходимо было место под спортивную площадку, которая вскоре тут и появилась. А потом, в начале 90-х, здесь построили ещё и пятиэтажку-малосемейку. А ведь на этом кладбище кроме немцев-колонистов могли быть похоронены и кавалеристы Будённого, и пехотинцы 2-ой дивизии Добровольческой армии.  Место снесённого старого кладбища  В кадр попали ещё не убранные старые памятники со снесённых могил Да и Великая Отечественная война не прошла мимо этих мест - в книге «Донетчина в годы Великой Отечественной войны» читаем: «Неприятным сюрпризом для немцев стала локальная наступательная операция, проведенная севернее Чистякова (ныне — Торез) частями и соединениями 18-й армии. Ввиду удачно подобранного времени (рано утром 25 декабря 1941 года, на католическое Рождество) и внезапности контрнаступление имело большой успех: обороняющиеся там итальянские дивизии, бросая технику и тяжелое вооружение, стали отступать. К исходу дня были освобождены населенные пункты Мало-Орловка, Ново-Орловка, Орлово-Ивановка, Михайловка.  Но положение изменилось в тот момент, когда для спасения союзников немцы ввели в бой танковые дивизии, которые фактически и решили исход операции. Уже к середине дня 26 декабря советские 136-я и 296-я стрелковые дивизии начали отход на исходные позиции, при этом вырвавшийся вперед 733-й стрелковый полк 136-й дивизии оказался окруженным в селе Михайловка и к исходу дня был полностью уничтожен. Хаос внесло попадание под удар командного пункта 296-й стрелковой дивизии в районе села Каменка, в результате чего управление полками было окончательно потеряно…» Задумаемся и помолчим — погиб целый полк! Это сотни убитых, где-то же их хоронили, Михайловка совсем рядом …  Фрагменты карт 1939 и 1989 гг. Выделено расположение старого кладбища Ну, теперь вопрос: почему же так легко снесли старое кладбище, почему не возмущались жители города, почему не перезахоранивали своих предков. Ответ очень прост: под снос шли старые могилы немецких колонистов, потомки которых были депортированы осенью 1941 года в Сибирь. Очень немногие смогли и захотели вернуться в родные места, поскольку возвращаться было уже некуда, да и позволили им сделать это только в 1972 году. Сам факт депортации – не очень афишируемая страница советской истории, во времена СССР про это рекомендовалась просто забыть. Ликвидация кладбища дополнительно стирала из памяти местных, немецкое прошлое. Так, и год основания города подвели под цифру 1958, а памятник, посвященный жертвам политических репрессий, появился в городе только 22 ноября 2008 года. И справедливости ради надо сказать, что установили его не из-за депортации коренных жителей нашего местечка, а во исполнение Указа Президента Украины от 28.03.2007 №250 «Про мероприятия, связанные с 75-летием Голодомора 1932-1933 годов в Украине». После многих дебатов о целесообразности установления такого знака на сессии городского совета всё-таки решили установить его в память о «скорбных страницах истории нашего государства»…  Очень скромный, почти незаметный в траве памятный камень В энциклопедическом словаре «НЕМЦЫ РОССИИ» есть фраза, что депортировали только мужское население от 16 до 60 лет. Это не так. Вывезли всех: женщин, детей, стариков. Очень многих перед этим забрали в НКВД под разными предлогами и выслали раньше или просто расстреляли. Про саму депортацию почитаем в книге нашего земляка, олимпийского чемпиона по тяжёлой атлетике, известнейшего в СССР тренера великих советских штангистов (Д. Ригерта, В. Алексеева и др.) Рудольфа Пфлюгфельдера (Плюкфельдера) «Металл и люди», уроженца с. Ново-Орловка Сталинской области.  Рудольф Владимирович Пфлюгфельдер «…Ночью первого октября я проснулся от сильного и настойчивого стука в дверь. Чуть погодя, с печки соскочила мать. Я вошёл в прихожую. Сквозь низкое окно в комнату пробивался холодный, с зеленоватым оттенком свет луны. Мать подошла ко мне и обняла. Я почувствовал, что она вся дрожит. — Немцы, — чуть слышно прошептала она. Какой тревожной ни была обстановка, я вдруг подумал, что вот ведь как, оказывается, бывает: мы, немцы, боимся прихода немцев. Я ещё не понимал тогда, что со словом «немцы» в те дни была связана фашистская Германия, Германия Гитлера, принёсшая народам мира столько горя, несчастий и страданий… Стук в дверь продолжался, и чем настойчивее он был, тем сильнее и сильнее прижимала меня к себе мама. Наверное, она думала, что это конец. Её страх вдруг вызвал во мне ярость и придал смелость. Я вырвался и закричал сквозь дощатую перегородку: — Кто там? Спокойный и настойчивый голос — чей, мы так и не поняли, — предупредил, чтобы к утру мы были готовы к эвакуации и что брать с собой разрешается не больше ста килограммов вещей. — А куда ехать-то будем? — крикнула мать. — В Казахстан, — долетел голос удалявшегося человека (на самом деле в Новосибирскую и Томскую области. -Ред.) Снова стало тихо. Мы с мамой придвинули стулья к окну и долго молча сидели, словно у нас не было никаких забот и дел. Я ясно видел на глазах этой бесконечно близкой мне женщины слёзы, но сказать ничего не мог. Представители разных видов искусства — и художники, и писатели, и кинорежиссеры, — желая показать ужасы войны, очень часто рисуют взрывы тяжёлых снарядов и бомб, грохот батарей, охваченные пламенем города. Но нет, пожалуй, картины страшней и печальней, чем томящаяся в безысходном горе женщина. Женщина, теряющая мужа и сына, вынужденная оставить свой отчий дом и на склоне лет уходить далеко-далеко от мест, где протекла вся её жизнь…»  Мы ещё долго просидели в оцепенении. Потом мать встала и зажгла свет. Нужно было замесить тесто, приготовить в дорогу еду. Мне она поручила взять топор, сходить в сад и нарубить сухих веток. Но я вдруг окинул взором наше жильё, и страшная, горькая мысль пронзила моё сердце: ведь сюда, вероятно, придут фашисты. Так зачем же оставлять им добро? И вот беспощадным ударом топора я разломал маслобойку и старинные, сделанные на века стулья. Потом мой взгляд упал на гитару, на которой ещё совсем недавно любил играть мой старший брат Владимир. В одно мгновенье я сорвал её со стены и с размаху ударил об угол. И не успел ещё растаять в воздухе её жалобный, рыдающий звук, как она сама запылала в печи. Когда совсем рассвело, в дом неожиданно вошёл мой брат Николай — на заводе узнали об эвакуации деревень и отпустили его к нам. Втроём стало чуть веселее. И дело пошло быстрей. Часам к десяти в деревню заехали подводы. Мы погрузили в одну из них свои вещи и в последний раз взглянули на осиротевший дом. В одном из окон, тесно прижавшись друг к другу, сидели котята. Сидели и жалобно, очень жалобно мяукали, точно и они понимали, что случилось что-то непоправимое. От избы к избе, от дома к дому. Только к полудню наш обоз вытянулся по главной деревенской улице и тронулся в путь под аккомпанемент глухих женских рыданий. Мне тоже стало не по себе, и я почувствовал, к великому своему удивлению, как по щекам покатились слёзы.  Погрузка депортируемых в грузовые вагоны Стоял удивительно ясный, не по-октябрьски светлый день. Ослепительно светило солнце, но воздух был прохладен. По обе стороны от дороги лежали уже убранные, тронутые позолотой поля. Когда мы стали пересекать границу колхоза, кто-то затянул старинную жалобную песню о страннике, вынужденном покинуть родной дом. В ней были слова о том, как он в последний раз смотрит на родную землю и родное небо. И я посмотрел на небо. Необъятное, светло-голубое, чистое — без единого облачка — простиралось оно над нами — святое небо Донбасса. Восьмикилометровый путь продолжался недолго. Вскоре мы подъехали к станции Россыпная. На привокзальной площади уже скопилось много народу, а обозы всё прибывали и прибывали…» Рудольф Пфлюгфельдер написал и издал эту книгу в 60-х годах во времена Хрущёвской оттепели, но и тогда не всё было можно написать, многие острые углы в книге искусственно сглажены. Уже в наше время он дал очень большое интервью, вошедшее в фильм «Чужой среди своих». История там немного другая, более беспощадная Очень хотелось бы, чтобы этот материал имел продолжение, чтобы откликнулись на него родственники тех, кого в те осенние дни 1941 года увозили составы «столыпинских» вагонов в далёкий сибирский край. История не должна иметь «белых пятен» или неудобных для власти событий. Это было, это наша страна, это наша Родина, это наша Память. | |
| Категория: История родных мест | Просмотров: 6363 | Добавил: foxrecord | Рейтинг: 5.0/2 | | |
| Всего комментариев: 14 | ||||||||||||||
| ||||||||||||||
