К тебе мое сердце по-прежнему просится... | 15:08 |
Воспоминания Михаила Ивановича Болдырева
Посёлок Гремячий Колодец Апрель 2014 г. Так исторически сложилось, что посёлок Гремячий Колодец своим созданием и названием обязан расположенным неподалёку родникам. В этом месте с большой глубины самотёком пробивалось на поверхность несколько обильных потоков – «ключей», - которые при истекании по камням издавали довольно сильный шум.
Вполне логично, что со временем на месте этих самых «ключей» для промышленных и хозяйских нужд была построена водокачка. Там были сделаны и соответствующим образом оборудованы 4 колодца, из которых вода самотёком по трубам собиралась в большой резервуар ёмкостью не менее 40 кубометров. Из этого резервуара, расположенного под полом здания водокачки, насосы качали воду в трубы водопровода. Водонапорная башня располагалась в районе железнодорожной станции Узловая, примерно, в 4,5-5 км от водокачки. Водокачка была создана для снабжения водой города и железнодорожной станции Узловая, поскольку много воды требовалось для заправки паровозов. Вода была такая, что не требовала никакой её очистки. Насос на водокачке приводился в движение нефтяным 2-тактным двигателем с запальным шаром. Водокачка и водозаборы (колодцы) были огорожены тёсовым забором. За пределы этой ограды была выведена сливная труба диаметром примерно 250 миллиметров для сброса излишков воды. Вследствие общедоступности, местные жители из Заварзино и Садовой Горки приходили к этой трубе за «гремячей» водой. Это была прекрасная вода!  До 1938 года трубы водовода были деревянные, часто случались прорывы воды. В 1938-39 годах параллельно старому водоводу был проложен новый с использованием уже чугунных труб. Старый водовод, скорее всего, был построен до 1917 года. Новый делали уже на моей памяти: он был проложен параллельно старому на расстоянии 200-250 метров восточнее старого. Оба водовода ориентированы в направлении с юга на север. Стоит заметить, что при строительстве нового водовода старый (деревянный) не трогали.  Современная привязка расположения водокачки к спутниковому снимку  Обозначение на довоенной карте всего гремячинского водозабора вместе с водопроводом (на карте сохранился сад в бывшей усадьбе Н.А.Чеснокова) Во время Великой Отечественной войны перед отступлением наши сапёры водокачку взорвали. Летом 1942 года она была восстановлена, но уже с электроприводом. При строительстве и эксплуатации шахты № 1 «Бибиковская» водоносные грунты были разрушены и вода в «гремячих» колодцах иссякла. Водозабор был устроен недалеко от города Узловая, а водокачка в Гремячем перестала функционировать. В настоящее время её уже нет.  Так выглядит водовод в наши дни. Справа от траншей, у тополей, виден топливный бункер  Топливный бункер. Находился в стороне от водокачки Посёлок Гремячий Колодец был небольшим. В нём, в основном, жили люди, обслуживающие водокачку. Начальником и одновременно механиком водокачки был Чехлов Александр Иванович. Сменным механиком в течение многих лет был Кудрявцев Сергей Иванович. Вторым сменным механиком состоял Бухаров Николай Иванович. На посёлке также каждый в своих домах проживали сыновья Бухарова Н. И. – Анатолий, Василий и Дмитрий. Анатолий (1925 года рождения) был женат на дочери Чехлова А. И. - Татьяне, Василий был женат на дочери Филякова К. А. – Клавдии. В обеих этих семьях было по трое детей. А вот Дмитрий в своей небольшой хибаре жил бобылём.  На этом месте стояла водокачка. На горизонте - террикон 12 шахты Посёлок Садовая Горка (Бугор)
Первоначально в посёлке было 4 дома: 1, 2, 3 и 4. Болдырев Иван Васильевич (мой отец) и Болдырев Тимофей Васильевич (мой дядя) – родные братья, Филяков Кузьма Абрамович – двоюродный брат моего отца, Филяков Егор приходился каким-то родственником Кузьме Абрамовичу, а кем он ему доводился, - точно не знаю. Во времена гонений на крестьян – «раскулачивания» - Егор был сослан, а дом его сломан. Так что я помню лишь оставшийся фундамент этого дома.  Дома 1, 2, 3 и 4 были построены в 1924-26 годах. Остальные позже – в 50-е – 60-е годы ХХ столетия, кроме дома 5, построенного в 1948-49 году Кузьма Абрамович работал в торбеевском колхозе – занимался ремонтом сельхозмашин (жаток, веялок и т. п.) и инвентаря. Терентий Васильевич работал в том же колхозе кузнецом. Мой отец, И. В. Болдырев, до начала коллективизации, как и его отец (мой дед) Василий Константинович, был крестьянином, но наглядевшись того, как власть издевается над крестьянами, ушёл работать в ДЕПО станции Узловая, где работал плотником до ухода на пенсию в 1955 году. Почему посёлок был назван «Садовая Горка», мне рассказывал мой отец. Он, брат Терентий и Филяков К. А. в 1924 году решили уйти из Торбеевки и попросили сход выделить им землю на противоположной стороне балки с небольшой речушкой, т. е. «на бугре». Они на своих усадьбах хотели создать сады, а в Торбеевке в те времена не принято было сажать плодовые и ягодные растения. Все они заложили небольшие приусадебные сады. Таким образом, голый до этого бугор стал действительно садовой горкой. Однако, в официальных документах название «Садовая Горка» не прижилось. Местное население называло посёлок «Бугром», а нас – моих братьев, меня и других ребятишек – называли «бугровскими» ребятами.  Садовая Горка. Современный вид со стороны Торбеевки В Торбеевке была школа, о которой в своей книге «Хаванка» упоминает Е. К. Карнов. Это была церковно-приходская школа Супоневского прихода. Два класса этой школы окончила моя мама, четыре класса – мой папа. Отец с теплотой рассказывал об учителе, который их учил. Звали его Василием Потаповичем, хотя папа произносил отчество учителя как Потапыч. Фамилию его он не называл. Это был, по словам отца, очень уважаемый и добрый человек.  Сохранившееся фото торбеевской школы, в которой во время войны располагался военный госпиталь  Газета «Сталинское знамя» от 7 сентября 1941 года Я пошёл в школу (новую, о которой пишет в своей книге Е. К. Карнов) в 1939 году. Директором школы в это время был Пашовкин, а вот имени и отчества его точно не помню, кажется, Александр Сергеевич. С 1943 или 1944 года директором школы стал Василий Семёнович Фатуев. При нём вокруг школы был создан большой сад. До этого школа стояла «голая» - не было ни кустика, ни деревца. Весной 1945 года Василий Семёнович организовал пеший поход ребят старших классов (6-7 классы) в Богородицкий питомник. Был в этом походе и я. Мы с удовольствием прошли туда (примерно 20 км), накопали саженцев – тополь, берёза сирень, - на своих плечах пешим ходом принесли их к школе, а затем всё это посадили вокруг школы. Теперь там целая роща, а школы уже нет… Василия Семёновича уважали все: и учащиеся, и их родители, и преподаватели.  Василий Семёнович Фатуев Я с удовольствием посещаю родные места, но теперь с грустью приходится констатировать, что посёлки Садовая Горка или Бугор и Гремячий Колодец обезлюдели, мало осталось жителей: старшее поколение вымирает, а молодёжь уезжает кто в Узловую, кто в Тулу, кто в Москву, кто и в другие места. То же происходит с деревнями Хованка, Заварзино да и Торбеевка. В годы моего детства и юности народу там было много и молодёжи было много. Не случайно даже в такой маленькой деревне, как Заварзино, был свой стадион. О моих предках
Несколько слов о моих предках, жителях деревень Торбеевка и Хованка. В своей книге «Хаванка» Е. К. Карнов в числе первых поселенцев д. Хованка называет Фадеева Дрона. Это мой дед по материнской линии. Я его не встречал и совершенно его не знал. Мой дед по линии отца, Василий Константинович, был потомственным крестьянином. Родился он в 1854 г., умер в 1942 г. Был честным тружеником, хорошим семьянином. Была у него большая семья. Мужики, как тогда называли крестьян, уважали его за честность и доброту. Старшие родственники мои рассказывали такую историю. Однажды, приходил срок переизбрания сельского старосты. Делегация мужиков пришла к Василию Константиновичу и стала его уговаривать дать согласие на избрание старостой сельской общины. Дедушка мой не хотел быть сельским начальником и стал категорически отказываться от предложения. Мужики настаивали. Наконец, Василий Константинович не выдержал и сказал: «Отстаньте от меня, я вам вина поставлю и закуски (вином тогда называли низкосортную водку)». На том и порешили. Однако, когда подошёл очередной срок переизбрания старосты, мужики, зная заранее, что Василий Константинович будет, как и прежде, отказываться, снова пришли «сватать» его в старосты. История с выпивкой повторилась, понравилось это мужикам. Дедушка мой, Василий Константинович, никогда не ругался матом или, как он говорил, - не выражался чёрным словом. Было в нём какое-то врождённое благородство, хотя образование его составляло всего 2 класса церковно-приходской школы. Тогда это было нормой для крестьянских детей. Сыновья его - мой папа и дядя Терентий – тоже никогда не пользовались нецензурным лексиконом. Я неоднократно был свидетелем того, как папа мой отчитывал своих коллег по работе, говоря им: «Что ты, по-русски говорить не умеешь? Что у тебя всё мать да перемать?!..» Черта – отвращение к нецензурному лексикону – передалась и нам, внукам Василия Константиновича: я никогда не слышал нецензурных слов ни от кого из родных братьев, а также от двоюродных. Дедушка мой в 1905 г. приобрёл пчёл. Это были ульи-дуплянки и ульи-сапетки (плетёные ульи из соломы). Так началась пчеловодческая традиция рода Болдыревых, которая не прерывалась вот уже 107 лет. Я с детства пристрастился к пчёлам. Сейчас я пишу книгу по пчеловодству, собираюсь посвятить её памяти моего деда - Василия Константиновича. У меня много опубликовано научных статей в журнале «Пчеловодство» и других изданиях. Делюсь своим 55-летним опытом работы с пчёлами. Отец мой был хорошим специалистом-плотником и столяром. К нему часто прикрепляли молодых ребят – выпускников ФЗУ (фабрично-заводских училищ), «файзайчат», как он их в шутку называл, - для обучения их настоящему плотницкому ремеслу. Он пользовался уважением в коллективе ДЕПО. Даже после ухода на пенсию он ежегодно принимал участие в собраниях-встречах бывших работников ДЕПО. Ему присылали письмо от имени руководства ДЕПО, в котором приглашали такого-то числа в такое-то место прибыть «на чай». Это продолжалось много лет, по крайней мере, лет 15-17, если не больше. Он много читал. Его кумиром был Лев Николаевич Толстой.  Газета «Сталинское знамя» от 16 июня 1941 года В Первую мировую войну отец служил в армии генерала Брусилова, участвовал в знаменитом «Брусиловском прорыве». Рассказывал, как военная часть, в которой он служил, была в Румынии. В газете «Сельская жизнь» в ноябре 1967 года был опубликован большой, на разворот, газеты очерк под названием «Хлеб и пламя». Посвящён он был событиям в деревне Торбеевка, но в основном, - семье Болдыревых: Болдыреву И. В., его детям и внукам. На снимке-рисунке в этом очерке изображены: мой отец - Иван Васильевич, его сын, т. е. мой брат, - Евгений Иванович и внук Коля - сын Надежды Ивановны и Захара Ивановича Родиных, т. е. мой племянник. Николай Захарович живёт сейчас в Калуге. Там же со своей семьёй живёт и мой сын Александр. В названном очерке ничего не сказано о том, что в 1930 году местные власти очень «старались» с «раскулачиванием». Начали «раскулачивать и семью моего отца. Его арестовали (за то, что не захотел вступать в колхоз), а семье объявили, чтобы готовились к высылке. К нашему счастью, из Москвы приехал какой-то уполномоченный, который стал проверять кого и за что «раскулачивают». Когда дошла очередь до моего отца, то выяснилось, что всё богатство семьи – одна корова и пятеро детей, старшему из которых в то время было 12 лет, младшему, Евгению, - четвёртый год. Это происходило летом 1930 года. Моя мама, Фёкла Дроновна, была в это время беременна мной. Уполномоченный распорядился отпустить моего отца и прекратить издевательство над семьёй. Я ничего не знаю об этом человеке. Вот после этого отец и ушёл работать на железную дорогу. Однако, местная власть в лице И. И. Гусева и председателя Торбеевского сельского совета Зенкина (имени и отчества его не помню) в 1937 г. решили отобрать у семьи Болдырева И. В. пчёл. Возражать против этого в любой форме было нельзя – это же был печально-знаменитый 37-й: очень легко было получить ярлык «врага народа». Было у нас тогда 7 или 8 пчелосемей. Мне было 7 лет. Помню, как пчёл наших погрузили на подводу, забрали также медогонку. Пчёл они поставили в колхозном (бывшем барском) саду. Однако ухода за ними не было никакого и к весне следующего все года они погибли. Одну пчелосемью нам всё же оставили, и от неё папа снова развёл пчёл.  Михаил Иванович на фоне Садовой Горки Дядю моего, Терентия Васильевича, тоже репрессировали: обвинили в том, что он, якобы, имел батраков. На самом деле никаких батраков он не имел, скорее сам был в батраках. Его осудили на 5 лет. Нашлись и лжесвидетели, которые дали показания против моего дяди. Позже стало известно, что этими «свидетелями» оказались Е. С. Гришин и И. И. Гусев – местная власть. Им сказали: «Не скажешь так, как тебе велено, - сам сидеть будешь». Людей заставляли лжесвидетельствовать. Названные выше двое активистов, много зла причинили людям – жителям Торбеевки, включая Садовую Горку, и Хованки. Их не просто не любили, их – ненавидели и «за глаза» называли не иначе, как «сверчок» (Е. С. Гришина) и «дурник» (И. И. Гусева). М. И. Болдырев
 Болдырев М.И. - Энциклопедия «Лучшие люди России» | |
| Категория: История родных мест | Просмотров: 1501 | Добавил: admin | Рейтинг: 5.0/4 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
