Среди наших земляков есть народный артист России, певец и композитор Вячеслав Михайлович Кобзев, Лучше всего о своём творчестве он рассказывает сам в студии православной интернет-радиостанции "Благовещение"

Мы связались с Вячеславом Михайловичем, и он нашёл время немного рассказать о своей юности, прошедшей в наших шахтёрских посёлках.
«Я родился в семье шахтёра Кобзева Михаила Ивановича, моего отца, в Тульской области на шахте №18, Болоховского р-на 29 июня 1941г. Мой отец начинал свою трудовую жизнь с Донбасских шахт. На Узловские шахты мы попали, где-то в начале 50-х годов.
Начало моей учёбы - скуратовская шахта №2, посёлок "Северный" до 4-го класса. Семья тянулась за отцом, как нитка за иголкой. Были ещё ряд шахт, и так мы добрались до 11-той. Пятый и шестой классы я учился в школе посёлка 8-мой шахты. Потом, когда жили на пос. 5-15, ходил в школу №16, но 7-мой класс не закончил, меня за плохое поведение исключили из школы. На Дубовке в школе №13 я получил семилетние образование. Далее - школа рабочей молодёжи. Одновременно я работал отборщиком на лесоскладе шахты №15, хотел стать сильным. Начальником шахты был Василий Порфирьевич Купцов, хороший мужик. Мне нравилось, как бревна по скважине опускали в шахту. С 1960 по 1963гг. был студентом Тульского горного института, который был объединён с политехническим.

Народный артист РФ Вячеслав Кобзев в образе князя Игоря, 2003

На 11-ой шахте помню лагерь военнопленных (1951г.) Наша семья жила в финском доме, построенном немцами. Домиков вдоль улицы и железной дорогой было и есть 8 или 10. За шахтой строили жильё рабочие (самозахват), посёлок назвали "Нахаловкой". Он примыкал к деревне Кондрово. За деревней было чистое поле, где мы - детвора, с утра до вечера играли в футбол. За переездом от "Нахаловки" росла посадка елей. Вспоминаю один курьёз с собой. Толи до смерти Сталина, толи после, перед Новым годом пошёл с товарищами в посадку рубить ёлочку. И на самой верхушечке меня застал караул. Привели меня в каптёрку и стали угрожать штрафом. Кто-то сказал, что я пою, и заставили меня спеть песню "По долинам и по взгорьям" и потом с миром меня отпустили. Пример, когда "Нам песня строить и жить помогает"
На 11-ой шахте я активно участвовал в художественной самодеятельности. Помню директора клуба Ивана Васильевича, мы с ним пели сатирические куплеты. В то время я очень часто выступал в ДК на Дубовке. Оттуда я получил направление на городской смотр к Всемирному фестивалю молодёжи и студентов в Москве в 1957 году. Получил диплом за своё выступление. Сейчас он находится в художественно-краеведческом музее г.Узловой.
Д.Г.Орлова помню - губастый такой, небольшого роста. Его ребята не любили. Кстати, фильм про родные места "После войны мир" затронул душу, но, сказать по правде, реальность была иной. А с актёром Ю.Назаровым я часто встречаюсь в совместных концертах.
С 1960 г. я лишь гость в родимой земле, но остаюсь верен ей и своим землякам. В селе Высоцкое на кладбище похоронен мой младший братишка Володя. Тульская земля стала последним пристанищем и для моих родителей и близких.
Желаю Вам счастья и творческих успехов. Ваш В.Кобзев»
В.М. подарил нам свой видеофильм «Сомнение» - муз. М.Глинки, слова Н.Кукольника

Сегоджня Вячеслав Михайлович поздравил нас с началом осени  и подарил чудесный осенний романс

Остановись, мгновенье

Наши отцы были шахтерами. Тогда, в детстве, казалось, что они всегда жили здесь и всегда были шахтерами, а потом появились мы, чтобы видеть это сероватое небо, укрывшее собой, словно добрыми ладонями, нашу серую землю, наши дощатые дома и бесчисленные острые вершины терриконов, чтобы дышать кисловатым, с запахом жженого угля воздухом.
Но не всегда наши отцы были шахтерами, у них было свое детство, а сюда, в Подмосковье, они приехали сразу после войны, чтобы строить шахты и работать на них, добывать уголь, обогревать города.
В нашем двухэтажном доме, обитом выцветшими и посеревшими от солнца, дождей и серой угольной пыли досками, было двенадцать квартир, и в каждой был свой отец, и работал он шахтером.
Работа в шахтах не останавливалась, и отцы наши работали то в первую смену - с утра, то во вторую - с обеда, то в третью - в ночь.
Если отцы работали в третью смену, в доме и возле него днем наступала тишина. Тогда было легче оторваться от дома и податься, куда глаза глядят, даже туда, куда ходить запрещалось строго-настрого - на городскую свалку. Походы обязательно заканчивались драками с местными пацанами, которые законно считали свалку своей.
Но мы почему-то никуда не уходили, а слонялись без дела по двору, без конца заходя домой то попить воды, то спросить что-нибудь у матери. Когда пили, кружки почему-то обязательно гремели по ведру и матери ругались шепотом, в который раз выгоняли нас на двор
Если отцы работали в ночную смену, днём они спали. Но однажды они не легли спать…
Лежала на земле тёплая осень и лениво и ласково гоняла в прозрачном воздухе паутину. Отцы как-то быстро собрались вместе и пошли по дороге, по которой мы, пацаны ходили чуть не каждый день: сначала по линии, а дальше по длинной чужой улице, где стояли дома - к старой тополиной посадке. В той посадке играть было неинтересно - деревья слишком большие и редкие, чтобы в них прятаться, но маловаты, чтобы по ним лазать.
С лопатами в руках, отцы походили по посадке, выбирая деревья, а, выбрав и поплевав на руки, начали копать. Никто не разговаривал, и мы стояли кучкой и молча смотрели. Ветра совсем не было, а солнце грело, как в августе. Отец остановился, снял рубаху и остался в синей майке.
- На, подержи, - сказал он.
Я подбежал и взял рубаху. Это была старая отцова рубаха в клеточку. На спине она была мокрая от пота и пахла отцом. Я закинул рубаху за спину и подошел к пацанам. Они смотрели на меня.
- На-ка, Сергей Петров, подержи, - улыбаясь, сказал отец Сергея. Он был веселый и часто при всех называл сына так, по фамилии-отчеству. Сергей торопливо подбежал и тоже взял отцову рубаху. Потом у всех оказались в руках отцовы рубахи.
Деревья были большими, и корни у них оказались глубокими, они цеплялись за землю своими корявыми, живыми и цепкими пальцами, не хотели из нее уходить, и тогда отцы стали рубить их лопатами.
- Ух! - ухали отцы. Деревья молчали, но вздрагивали. Уже ничто не держало деревья в земле, и отцы положили их на края ям, воткнули в землю лопаты и закурили, отдыхая. Они курили молча, посматривая то на деревья, то на нас, то просто вдаль, туда, где солнце уже приближалось к террикону.
Деревья были тяжелыми. Отцы помогали их взвалить друг другу на спины и, сцепив за ними ладони, понесли, чтобы быстрее донести тяжелое, надо быстрее идти. Они шли быстро, ни разу не остановившись, так быстро, что мы не шли, а бежали рядом. Каждый рядом со своим отцом. И я бежал рядом со своим, иногда забегая вперед, оборачивался и видел его напряженное лицо, вздувшуюся жилку на виске и капли пота на лбу. А за спиною его покачивалось целое дерево. Корявые его корни скреблись по земле, оставляя на ней дорожку, а над головой отца дрожали и испуганно шатались желтые листья.
Деревья были большими и тяжелыми, но они не могли упасть, потому что у отцов - крепкие руки, теперь у них, у деревьев, была одна надежда и опора - наши отцы.
Возле дома, около каждого окна уже была выкопана глубокая яма. Отцы выкопали их еще вчера. Они осторожно поставили деревья в ямы, вытерли пот с лица, вздохнули, и мне показалось тогда, что и деревья вздохнули. Матери уже наносили в ведрах воды и лили ее в ямы на корни. Вода пенилась, чернея от земли, а земля и корни пили ее.
Потом мы, пацаны, поливали их каждый день, а потом забыли, вспоминая только, когда спорили, чье дерево выше. Я всегда спорил с Сергеем, нередко дело доходило до драки, и нас разнимали и мирили то мой отец, то его.
Все деревья прижились на новом месте, и кто родился позже, наверное, думает, что наши деревья выросли из земли... Но нет, деревья посадили наши отцы, я помню! Это самые обыкновенные тополя, другие деревья в наших местах не растут. Весной они роняют липучку, и тогда куры, которые вечно под ними суетятся, ходят как в лаптях, с липучками на лапах.

Городок мой маленький -
Ласковый уют.
С площадей - проталинок
Звёзды воду пьют.
Крохотные улочки
Тишиной звенят.
Запахи из булочной,
Как всегда пьянят.
Дом Культуры старенький
Новостей очаг.
Чутко на окраине
Дремлет каланча.
В серый цвет окрашенный
Полевой бурьян.
Да отцом посаженный
Тополь-великан...
(Проза.ру, Русич2)

Небольшое иллюстрированное дополнение к рассказу об истории посёлка. В доме №1 по ул.Луговой располагалась библиотека с очень приличным книжным фондом, в частности, среди книг было издание конца XIX века энциклопедии Ганса Крэммера "Вселенная и человечество" и полное собрание сочинений графа Л.Н.Толстого, изданное в 1910 году.

Интересно, что на энциклопедии стоял экслибрис "Библиотека М.И.Лебедева"

Книги начала 50-х годов были промаркированы печатью:"ш/у Дубовское"

К концу 50-х годов появляются на штампе номера шахт 5 и 15

После закрытия шахты №5 в начале 60-х вместо неё возникает шахта №9

К началу 70-х шахта №9 со штампа исчезает, оставляя шахту №15 в одиночестве

И с начала 80-х годов книги опять штампуются первой печатью "ш/у Дубовское"

И еще три фотографии из семейного фотоархива. Сначала две фотографии начала 60-х гг., на которых можно разгядеть интересные подробности, как выглядел посёлок в то время.

Здесь на дальнем плане виден продуктовый магазин и угол дома №2 по ул.Луговой. Характерен штакетник, которым обнесена территория дома. Про подобный штакетник упоминает и А.Я.Шлегель. В районной газете в то время даже встречаются отчёты - сколько какая шахта изготовила и установила на закреплённой территории такого штакетника.

На этой фотографии, слеланной, как видно, в этот же день, в объектив попали фигуры Волка и Ягнёнка из знаменитой басни. Кроме вышеназванных фигур в скверике еще стояли вазоны на высоких постаментах с Анютиными глазками, а также были разбиты большие клумбы, обложенные красным кирпичом.
И последняя фотография - школа №16, фото 1969 года. Всё тот же характерный штакетник.

Это Луговая 1, где была библиотека на первом этаже и штаб ДНД (добровольной народной дружины). Этот дом расселяют по программе ветхого жилья.